Сергей Образцов.
"Заполярные" ласточки.
Художник Н. Чарушин.
Москва, "Малыш". 1986 год.
Между берегом Крыма и берегом Кавказа есть Керченский пролив. Он соединяет очень маленькое Азовское море с очень большим Чёрным морем.
Через этот пролив ходят огромные самоходные паромы. Вроде больших пароходов.
Эти паромы перевозят с берега на берег не только людей, не только грузы, но и автомобили и даже железнодорожные поезда. В несколько рядов устанавливаются вагоны и едут с Кавказа в Крым или из Крыма на Кавказ.
Я был в Керчи и познакомился с капитаном парома, который назывался «Заполярный».
Не знаю, почему этому парому дали такое неподходящее имя. Если бы плавал он в Ледовитом океане, было бы понятно, а тут, на самом юге нашей страны, и вдруг – «Заполярный». Просто удивительно читать. Крупными буквами от носа до кормы написано.
Когда говорят про кого-нибудь «морской капитан», я всегда представляю себе серьёзного седого человека с усами. А капитан парома «Заполярный» оказался молодым, весёлым, безусым парнем, и рассказал он мне очень интересную историю про ласточек.
- На всяком морском судне, - говорит, - должна быть чистота. Это уж у нас такой закон. Всё должно быть чисто. Всё должно блестеть. И палуба, и потолки, и перила, и краны разные. Каждый день матросы чистят, скребут, моют все уголки нашего парома: по-нашему это называется – драить.
И вот, понимаете, что получилось: взялись ласточки лепить на пароме свои гнёзда. Во всех закоулках, как ни глянешь вверх, непременно увидишь гнездо, а то и два, и три, и больше.
Ну куда это годится? Разве это порядок? Это же государственный паром, а не деревенская изба. Ну начали мы с этими гнёздами бороться. Сбивать их со стен и с потолков. Мы собьём, а, глядишь, на тех же местах ласточки уже новые построили.
Нехорошо как-то получается: они строят – мы разоряем, они строят – мы разоряем. Да и неприятно разорять. Ласточки в тревоге вокруг носятся, кричат, будто просят не губить их работу.
И вышло так, что в конце концов ласточки нас победили. Перестали мы их гнёзда разорять и вроде даже подружились с ними.
И знаете, что интересно: где бы наш паром ни находился – на Крымском берегу, на Кавказском или в открытом море, ласточки везде к нему дорогу находят. Не было так, чтобы хоть одна заблудилась.
Почему мы это знаем?
Да потому, что они своих птенцов кормят. Вон, смотрите, прилетела одна. Не знаю, папа это или мама прилетела. Видите? Сунула своему ребёнку в рот мошку – и сразу же в небо за новой мошкой. А вот и другая ласточка прилетела к своему птенцу. Видели?
Если бы родители заблудились и полетели к Кавказскому берегу или другой паром за свой посчитали, не сумели бы тогда они детей выкормить.
Значит, они точно свой паром отличают. Уж не знаю, по какому признаку. Не по названию же. Читать ведь не умеют.
Вон сколько гнёзд, и в каждом – птенцы, и все живы-здоровы. Скоро вылетать начнут. Вот тут уж мы следим.
Был у нас такой случай: паром как раз у этого же Крымского причала грузился. Выскочил один птенец из гнезда, да, наверное, раньше времени. Поторопился, значит. Чуть пролетел – да и шлёп в воду. Крыльями по воде хлопает. Вот-вот потонет. Жалко! Он ведь такой же житель «Заполярного», как и мы. Вроде член экипажа.
Вон тот матрос, что мимо нас прошёл, Николаем его зовут, скинул с себя одежду и прямо с борта за птенцом в воду! Вынырнул, отплевался и кричит: «Товарищ капитан, где он, утопленник-то этот?!» Я показал рукой. Николай подплыл, ухватил птенца и быстро по лесенке – на палубу.
Птенец весь насквозь мокрый, а живой.
Дали мы ему в каюте немножко подсушиться под лампочкой и назад в его же гнездо водворили.
Поблагодарил я капитана за такой рассказ, и мы распрощались.
Я сошёл на пристань, а паром дал гудки, закрутил, забурлил воду под кормой и двинулся на Кавказ.
В небе над паромом кружились быстрые птицы.
Так они и улетели, эти «заполярные» ласточки, вслед за своим плавучим домом, за своими друзьями – матросами и весёлым, молодым, безусым капитаном.
СЕРГЕЙ ВЛАДИМИРОВИЧ ОБРАЗЦОВ (1901-1992)
СМОТРИТЕ ТАКЖЕ:
/00-1.jpg)
/00.jpg)
/00.jpg)
/00-1.jpg)
